Чехов

и... без понятия, кто

Раньше я не видел этой фотографии. Чехов здесь улыбается или что-то типа того) Он принёс фарс на театральную сцену, сделав грустное и комичное неотличимым - попытка смягчить безжалостное ёрничество демиурга... Естественно, Чехов был брахман и глубоко сочувствовал людям, тратя свои силы и время на то, чтобы облегчать их душевные и физические муки, а писал он, чтобы избавиться от тяжкого напряжения, что, наверное, сказывалось на самом тоне письма - резком, жёстком, часто желчном. Он, скорее всего, этого не замечал, стараясь внешне соблюдать строгие рамки приличий - он всегда старался казаться просто интеллигентным доктором. Немного излишне умным и нарушающим пункт клятвы Гиппократа в том плане, чтобы не прельщатья чужими жёнами, входя к больным в дома, но мы, Южае, к этому относимся с пониманием) Не думаю, что он специально старался казаться резким, во многом это было связано с переутомленем на работе, учитывая, что в то время доктору требовались многие часы, чтобы добраться к месту, где ждали помощь. Сами эти поездки были очень изматывающими. Наконец. фатальная поездка на Сахалин, которая природную мрачность и желчность Чехова довела до сгустка какой-то очень негативной экзистенции. Впрочем, в то время Чехов уже полностью переключился на театр и действительно, похоже, нашёл в этом себя. Тем не менее, состояние здоровья всё ухудшалось - и доктор сам не мог себе помочь. Другие доктора тоже ему помочь не могли - открытая форма туберкулёза смертельна для многих и сейчас... Он умер в Германии, где пытался улучшить здоровье, но ему вряд ли помогли бы и сейчас.

Если говорить о литературной преемственности, то ближе всего Чехову будет Тургенев. Прямым же продолжателем был Иван Алексеевич Бунин, хотя сам Чехов лично считал своим учеником Максима Горького. Это Южная, если угодно, школа письма: лаконичная, жёсткая, хлёсткая, при этом внутренне необычайно экспрессивная, часто переходящая в драйв, - как это было ультимативно выражено в поэтике Маяковского, - в некий надлом, в психодраму, говоря терминами современной психологии. Надо признать: человек интересен тогда, когда находится на каком-то переломном моменте, и именно это искал в своём творчестве Чехов, равно как и любой другой автор Южной школы. Северная школа, представленная Гоголем, Достоевским и графом Толстым, а позже Адреем Белым, Н. Гумилёвым и всякого рода Мандельштамами, совсем иная: многословная, малахольная, какая-то хлипкая и "бабья" что ли, в вечном тоне жалостливости, при этом внутренне пустая, с болотным туманом неопределённости и слюнявыми страстишкмаи скучных и праздных людишек, - как такое читать вообще? Но вроде хвалят. Это точно не моё))