Я очень рано осознал надобность или потребность полемического подхода к делу, едва лишь начав читать нечто выходящее за рамки детского чтива, вроде классических сказок и научной фантастики. Монтень был первым, кому я имел нечто возразить. Очень интересным автором в плане полемики мне показался Паскаль. В сущности, всякий автор в каких-то аспектах казался интересным в плане дискуссии. Конечно, можно лишь очень сожалеть о том, что не можем мы вести никаки бесед ни с Эмпедоклом, ни с Гераклитом, ни с другими замечательными мыслителями прошлого, но в любом случае мы признаём истину максимы "истина рождается в споре". Я лишь уточнил бы: в полемической дискуссии (впрочем, именно это и имелось в виду, если учесть прескверную манеру современников упрощать Античные положения, кои - Форт совершенно был прав - изначально были чрезвычайно сложными). Полемизировать нет смысла с обыкновенными подонками (Цицерон, Сартр, Юнг), просто фриками (Кафка, Лавкрафт, Камю), а также чистыми интеллектуалами (Майнлендер, Форт, А. Хистор), которые и не претендуют на истину, а наслаждаются самим построением умозрительных конструкций.
Как трудно найти сильному борцу достойного соперника, так трудно найти хоть что-то достойное внимание в вопросах полемики. Многие мне казались чрезмерно мелкими - ни Дюринг, ни Ясперс, ни Клагес, ни Ф. Юнгер, ни персоны такого рода пошиба совершенно не годились для дискуссий. Слишком мелкие, слишком безличные. Более-менее серьёзно я отнёсся к работам Штирнера и Лиготти, потому что именно в этом случае были очень принципиальные диспозиции, которые я проигнорировать не мог. Я вполне мог бы сказать, что мне поребовались усилия, чтобы одолеть их. Естественно, это было предопределено (непобедимого "борцухи" я просто представить не могу, за исключением Ницше, конечно, который один был такой во всей пост-Античной эпохе)). Довольно серьёзно я отнёсся к полемике между тремя крупными мыслителями своего времени - Парацельсом, Лютером и Эразмом, но, ввиду крайней архаичности самого предмета спора, сейчас это едва ли показалось бы кому-либо интересным. Уже попытки Шопенгауэра затеять полемику были довольно вялыми, по крайней мере, почти никто не отреагировал. Сейчас же просто у всех поголовно в голове вата. Готов ручаться, что читающий эти строки tchuwatchok не потрудился изучить труды даже упомянутых важных персон в истории Европейской мысли, и непонятно по какому недоразумению вообще называет себя "европейцем".
Очень всегда потешали попытки затеять "полемику" с Ницше, который был изумительным бревном в глазах религиозных доктринеров, которые совершенно никак не могли допустить подобного рода хода мысли и предпринимали столь же жалкие, сколь и безуспешные попытки подкрасться, - ведь было бы смешно, чтобы шудры атаковали в лоб в полный рост, как кшатрии в белых одеждах, - и что-то там исподтишка навалять. Они космически далеки от медицины, но разбрасываются диагнозами (что в случае Ницше весьма и весьма полемично), что-то там хрюкают мразотное с квазипозиций психоанализа или гнусной маразматичной традиционалии. Нагло хамят или холуйски ластятся так и сяк, но всё это не затрагивает нашего титаничного героя ровным счётом никак. Сам я потешаюсь только над курьёзными потугами Ницше в области диетологии, - именно читая эти смешные страницы (а Ницше распространялся на десятках страниц). я выдвинул тезис о том, что даже самый гениальный человек превращается в полного идиота, едва пытается заступать в область специальных дисциплин, в которых не смыслит ничего. Кстати, эту же претензию я выставлял и Лиготти (он - полный профан в нейрофизиологии мозга) и несколько невменяемому "антропологу" Штирнеру (с его дурдомовскими бреднями про "монголов-русских"). В остальном, когда речь не заходит о специальных и прикладных дисциплинах - простор для полемики открыт. И я до сих пор, наверное, всё ещё не могу поставить финальную точку в дискуссии с упомянутыми Штирнером и Лиготти, потому что не хотелось бы всё слишком упрощать. С другой стороны, они и не были особо сложными (как гипер-сложные Ницше и Кроули, например, о которых в принципе трудно сказать что-либо не упрощая и не уплощая). Но то. что у них быа принципиальная позиция - это весьма точно. И просто "отмахиваться" в данном случае нельзя. Ну, для меня лично это было так. Штирнер в принципе выбрал вызывающий тон, он хотел полемики, но не дождался её. Лиготти, анально огородившись штабелями сочинений Вайнингера, Кафки, Лавкрафта, Бьёрнебу и некоторых других сумасшедших, неоднократно и прямо требовал хоть какого-то возражения. Ну, если женщина просит (а Лиготти по психотипу, естественно, женщина без намёка на мужские черты; то же и Штирнер, - не следует обманываться внешностью; например, юный и субтильный Рембо был абсолютным беспримесным мужчиной по характеру и психотипу, хотя и не доходил до экстрем, как де Сад или Лотреамон), то почему бы и нет?...) Я высказался. Излил, так сказать. Антропология, та же физиология высшей нервной деятельности, - всё пошло в ход. Я просто ударил этого болезного в самые слабые точки. Ничего личного, просто ницшеанство в действии. Ударил и смотрел, пока не надоело. Вот и вся полемика.
Штирнер был потруднее противником, но, конечно, тоже абсолютная баба по своей сущности, - именно поэтому его звезда стала продуктивной в насквозь бабьем, капиталистическом франко-англосаксонском ареале, тогда как Ницше с его мощным мужским психотипом и темпераментом стал в некотором роде уж если не пророком, то точно кумиром и героем для всего прусско-русского Мiра (это не географическое понятие, конечно, равно как Франция вовсе никак не граничит с Англией или США, хотя это один ареал; прусско-русское пространство это не только Германия и Россия, но и, например, Чили, находящееся на другом континенте). Он был более упорот, чем робкий слюнтяй Лиготти. Явный фанатик, Штирнер не мог быть сбит с ног просто двумя ударами в самые пикатные места, как было с дурачком из Детройта. Это была долгая и изнурительная борьба, - в фигуральном смысле, конечно; я выступал со стороны, условно говоря, бело-красной части ринга (ницшеанство, волюнтаризм (не прогибаться никогда), имморализм, культ сильной личности, индивидуализм), Штирнер - красно-чёрной (либертарианство (культ себя, какой бы пакостью ты ни был), конформизм (прогибается как угодно), приспособленчество, безличность, персонализм). Для начала нужно было выяснить, с чего Штирнер так кипел-то? Он называл себя "персоналистом", но какой резон вообще декларировать эти воззрения, если они просто-напрсото личные? Не всё ли равно, что думает какой-нибудь бюргер по какому-либо вопросу? Не всё ли равно, что там несёт какой-то модный политик? Мне вот на это, скажем, феерическим образом наплевать) Почему же Штирнера это так заботило? Зачем он вообще лез в журналистику? Ради чего, ради какого профита так тужился? Я просто не вижу в этом никакого смысла. В чём же тогда дело? Ведь должна была быть причина? Вот. скажем, Шопенгауэр - с ним всё понятно, он был самодостаточной личностью и жил в своё удовольствие, то есть играл на флейте, выписывал газетки из Англии, пытался затевать полемику хоть с кем-нибудь (в первой половине XIX-го века уже шло туго, т.к. все удалирись в коммерцию и стало не до праздной болтовни о великом и вечном, чему столь всецело и столь великолепно были посвящены лучшие умы Европы ранее), проворно выбегал навстречу трепетным почитателям, чтобы хорошенько обложить их и оприходовать тростью, - словом, равзвлекался как мог. Он был свободным мыслителем, самодостаточным в своей жизни.
А каков был Штирнер? Он издал свой труд на самой дорогой бумаге, - что, конечно, не может не потешать, учитывая дешёвый журналистский слог этой книженции (остатки её я уже просто пролистал, - читать это невозможно при моём чувстве слога и слова), - и уже это вызывает вопросы: а профит в чём? Он к кому вообще обращался? Ницше сказал как есть: Ни к кому) А Штирнер? Кому и, главное, зачем, он пытался что-то впарить? - Я в третий раз задаю этот вопрос, потому что он и является ключевым. Если Шопенгауэр философствовал в виде блажи обеспеченного человека, не нуждающегося в хлебе насущном, а Ницше, очень нуждавшийся и на всём экономивший, раздавал свои книжки друзьям или просто знакомым (таковых было около десяти, а весь остальной тираж просто валялся в погребе, Ницше не особо заботился о том чтобы это впаривать кому-либо), - ну, просто шутки ради, не имея никаких претензий, - и потому мы не задаёмся вопросом о надобности или какой-то выгоде от этого, то Штирнер, зачем-то так тужившийся, явно преследовал какую-то цель. Ведь не могло же быть никакой надобности. Будь он индивидуалистом, он бы издал свою книгу в десяти экземплярах, но крайне дорогих - с золотым переплётом и тому подобное. Одну оставил бы для себя, а другие были бы нужны именно для профита - вроде как взятка, если потребуется. Даже самый тупой бюргер будет весьма польщён, если ему презентовать роскошнейшего вида книгу (её можно даже и не читать), подчеркнув не без высокомерия, что всего таких книг - ровно десять. - Это и есть профит, который мог бы быть оправдан. Сработало бы почти наверяка, когда потребовалось бы. Но так это выглядит только с точки зрения настоящего индивидуалиста (я свои сочинения, например, распечатывал на принтере просто в единственном экземпляре - только для себя лично, чтобы было удобно перечитывать), каковым Штирнер, разумеется, не был. Он издал дорогую киижку, не поимев с этого никако профита - ни интеллектуального, ни подходящего для дела, ведь Штирнер пытался заниматься коммерцией, ему были нужны преференции; ну, или могли понадобиться, если сказать точнее. В любом случае дорогую книгу всегда можно было бы продать в случае нужды, а она настигла Штирнера, который стал банкротом и опустился на дно общества.
Таким образом, единственная надобность декларирования каких-то там тезисов со стороны Штирнера я вижу только лишь в ресентиментной неудовлетворённости - неприкрытая, оголтелая зависть к власть имущим. к купающимся в роскоши султанам, попирающим все законы, кроме своего собственного, к успешным политикам, писакам и дельцам (да и не наплевать ли на них всех?)), - вот что кроется в его вызывающем квазиманифесте. Всё то же самое можно наблюдать в ядовитой ненависти к "комсомольцам" у представителей преступного мира, с безграничной ненавистью смотрящих на успешных "грабителей народа", тогда как они могут только "обжуливать лохов" штучно. Это вопрос коленкора - "закон", который для себя "постановлял" никакой не "индивидуалист" Штирнер - был обыкновенной пародией на законы власть имущих, которые, в отличие от ресентиментных лузеров, преуспели. - Вот и вся "глубокая загадка" данного не особо-то и мыслителя. Эта неудовлетворённость в его положении дел снедала его, как саркома. Возможно, Штирнеру просто не свезло в жизни. Он был трудным человеком, вероятно с какими-то амбициями, но преуспеть он не мог. Будучи скорее упорным животным, чем разумным человеком, он противопоставлял свои мощные инстинкты - свою, как он это называл, "персону" - миру государственного механизма с его безразличными (это в самом деле так) законами, написанными, конечно же, для пролов, чьё мнение не значит ровным счётом ничего. Если поэт или философ воспринимает это просто как данность, - это мир демиурга, в котором нужно продать свою душу, чтробы преуспеть, - оставаясь верным своим мечтам и идеалам, пусть и прозябая в страшной нищете (не обязательно!), то лузер или ресентимент, подобный Штирнеру, не знавший идеальных категорий и будучи вполне и вполне материально приверженным существом (бабья натура же), оказывается лишён самодостаточности, не в силах быть удовлетворённым сложившимся положенем дел. Нет и быть не может сумм или достатка, которые удовлетворили бы Штирнера. Нет такой власти и законов, которые устроили бы его. Вся болтовня "анархистов" про какую-то "свободу", про какую-то "самореализацию" - не более, чем слова-штампы, банальная демагогия. Они - не творцы, никогда ими не были и не будут (по крайней мере, то, что "либертарии" и прочие штирнерианцы выдают за "стихи", "музыку" и "живопись" - это неизъяснимое уродство, абсолютная бездарность и вообще область психопатологии), не говоря уж про "свободу" - все они имеют страховки, платят налоги и т.п., т.е. - обыкновенные пролы. Вечная печать ресентимента - это гораздо глубже и фундаментальней. Ну а зависть - это просто некоторая эмоциональная саркома, которая разрастается, поглощая всё.
Это всё бесконечно далеко от ницшеанства и настоящего индивидуализма. Потому что "персона" - это всякий, это просто "ещё одна задница в душевой" социальная личность; а вот индивидуальность - это крайне редкое качество и притом (и это принципиально!) только и только прирождённое. Нельзя "стать" мощно выраженной индивидуальностью ("анархисты" считают, что - "всякий может", достаточно заняться, как её там, "самореализацией"*), таковой можно только родиться. И свобода - подлинная свобода, la liberte libre Рембо - это только лишь данность, редчайший и уникальный дар, который либо есть, либо нет. Что бы ни болтали эти шудры-"анархисты", они не знают, что такое свобода и понятия не имеют, что значит быть индивидуальностью (то есть реально иметь собственное мнение, сугубо свою систему ценностей, взглядов и толкований, обладать собственным вкусом и стилем, даже своим особым языком, если это пишущий человек, вроде упомянутого Рембо или нашего изумительного Кашина (переводящего того же Рембо на русский, т.к. способен понять); что бы ни творил индивидуалист, в этом всегда выражается его мощная индивидуальность, - (sic!) если она есть (скажем, у Штирнера, не говоря о миллионах его безличных подсосов) её нет). - Это и есть то принципиальное, что отличает нас, правых индивидуалистов, от безличного стада бесцветных и безличных "анархистов", у которых даже наборы штампов и демагогическая, специфически стерильная и тошнотворная риторика абсолютно одинаковые. И хотя эти бесцветные шудры приплетают Ницше при всяком случае или даже просто так, через запятую, будучи на самом деле бесконечно далеки от него, их истинным выразителем был Штирнер и его концепция "персонализма", а также нечто субфилософическое в виде нигилизма (я так понимаю, он это от Фихте почерпнул, т.е. даже тут ничего своего не сказал).
дегенерат называет себя "анархистом" и чешет про какую-то "швабоду",
какую-то "самореализацию", не будучи ни индивидуумом, ни творцом.
Вот и весь Штирнер. И не в частностях дело, просто не всегда возможно объяснить суть дела (всегда это звучит как-то плосковато, как ни старайся объяснить). Можно ли его назвать трагической фигурой? Конечно, он прожил крайне тяжёлую жизнь, - кому такое ж пожелаешь? Один нищий не может желать горя или зла другому нищему. Я лично сочувствую судьбе Штирнера. Но это ровным счётом ничего не меняет в плане философской полемики. Это-то как раз и не играет никогда роли...
Привет Ломброзо (Gli anarchici, 1894).
На этом всё.
-----------------
Доп. 1. О правилах полемики. Есть очень важная поправка, которую я не могу не подчеркнуть. Хотя правил как таковых нет (не говоря о совершенно великолепной Античной практике подробно изложить мысли оппонента, дабы представить, что он был услышан и понят, и только потом высказывать свои аргументы по каким-то полемическим моментам, либо же даже пикируясь, что просто прекрасно), а с некоторыми категориями не следует затевать полемику в принципе (как я уже отметил, это: а) психически больные и явно дегенеративные фрики, б) завзятые подлецы и канальи (эти просо перевирают твои слова), в) чистые мыслители, чьи воззрения не являются полемическими, относясь к области искусства), следует всегда и обязательно придерживаться двух фундаментальнейших правил. - Всего двух, но являющихся основой для построения всякой мысли, в том числе полемической: 1) никогда не следует судить о чём-либо с моральных оценок, как это делают дети, женщины и дурачки (т.е. рассматривать что-либо с точки зрения "хорошо - плохо", "добро - зло" и т.д. и т.п.); и 2) использовать какие-либо эпитеты, что свойственно незрелым умам, низкоразвитым натурам и всякого рода дешёвым истеричкам (критиковать можно что угодно, а налепливать ярлыки нельзя никогда). Некоторые философы, - скажем, Барт, - вовсе призывали отказаться от прилагательных, не характеризуя ничего никак; но, как всё французское, то есть либо нежизненнное, либо антижизненное, данная концепция бесплодна виду невозможности упразднить все поэтические гиперболы, которые возникают и очень важны. Главное - воздерживаться от эмоциональных оценок. Этот австрийский художник - злой бука и бездарный мулеватель. - Нет: этот австрийский художник был опасным фанатиком (а это морально никак - не добро и не зло), - кстати, он любил детей и животных, был галантным (пытался) с женщинами и никогда не выражался в их присутствии, не ел мяса, никогда не употреблял алкоголь и не курил (он даёт фору 99% т.н. "хорошим"), - и картины его на достойном уровне, хотя ценности и не представляют. - Таким образом только и можно выразить некую суть. Если же, пардон, навалять вместо аргументов одни эпитеты, да ещё и с моралистских, ублюдочных позиций, то нельзя разобраться ни в чём вообще. Это единственное правило, - точнее, два ключевых правила, - которое должно, по меньшей мере, хотя бы учитываться. Иначе вместо полемики получается бабья склока. - Последнее, что рождает истину.
Доп. 2. О бабьем психотипе Штирнера. Человеку, далёкому от психологии, не очень понятно, как у мужчины может быть женский психотип (т.е. "левостороннее", аналитическое, предметное мышление, в отличие от "правостороннего", отвлечённого мужского, отвечающего за абстрактные, идеальные категории (мир идей и стратагем, художественных и поэтических образов, - словом, всякое никчемное для материального мира донкихотство)). На самом деле это - элементарное и потому даже не стоит подробного объясения. Любая хорошая книжка по психологии вам в помощь. (В любом случае, ясно, что для человека с женским психотипом важно материальное: дом, семья, дети, родина, патриотизм и т.п., а для мужчины с настоящим мужским психотипом деньги, карьера, чины и прочий житейский мусор не значит ничего, для него важнее принципы, его честь, амбиции, идеи, мечты, творчество, истинные, а не сиюминутные ценности, исключительно личное благо (а оно никак не связано с предметно-конкретным миром вещественности, принципиально женским миром липкой похоти, корысти, утилитаризма, пошлости, банальности, "всеобщего", "уравниловки" и т.п.), - чем он не поступится никогда (это, к слову, и есть настоящий индивидуализм, под который с наивной нахальностью маскруется штирнерианский бабий "персонализм")). Что у Штирнера был женский психотип, в полной мере показательно следующее высказывание - приведу его полностью, чтобы не было никаких сомнений:
- дальше читайте эту чушь внимательно -
- Что тут не так? Да всё, наверное, так, - за вычетом того, что это демагогический маразм, хотя и не без признаков некоего кретинического вдохновения (у Штирнера редкость даже это)), - вот только это не мог написать мужчина) Это нонсенс. Должен быть доминирущий женский психотип, чтобы _так_ проникнуться этим, так пережить эмоционально. Потому что настоящему мужчине на это, прямо сказать совершеннейше наплевать) Ему это просто не интересно. Но любая женщина - любого пола - просмакует это (я, скажем, испытал только брезгивость, довольно близкую гадливости), ещё и прослезясь...) Их это трогает по закону резонанса (как своё). Точно так же женщина будет испытывать все оттенки неприязни, если будет вынуждена читать "нежизненную болтовню" Дон Кихота. (Однако ещё раз подчеркну, что это не морально! Материальный мир - это женский мир, просто по факту. Поэтому Соланас чисто логически совершенно права, просто немного утрировав** факт полного, тотального бесправия мужчин в женском мире. Как говорил Декарт, проходить нужно через него незаметною тенью, стараясь не касаться никак. Вырванные "на один короткий и злосчастный миг", мы страждем лишь Забвения).
(сырой вариант)
__________
* это, конечно, никак не относится к тем немногим одарённым личностям, вроде Оскара Уайльда и Ганса Эверса, которые - уж бог весть почему - любили называть себя анархистами; на самом деле они просто не знали, как бы выразить это чувство слободы, коим они в самом деле жили; в действительности это были Телемиты, - те, кто являются практикующими ницшеанцами, углубляя, развивая и весьма напористо внедряя в жизнь ницшевские представления, не позволяя выродкам окончательно загадить, запомоить ницшевский посыл; пусть нас мало и наши труды также запомоят, нашей силы, нашей воли будет достаточно, чтобы передать вечный Огнь божественного Логоса будущим прекрасным душам, да будут они хранимы всеми богами Олимпа!
** была это сатира или, как она утверждала, повинуясь мимолётному капризу, всё говорилось на полном серьёзе - неясно по сей день; вероятно истина где-то посередине: милашка просто хотела вызвать дискуссию, предложила немножко полемическое сочинение, но это восприняли с каким-то кретиническим негодованием (что ж, тоже результат...)) в любом случае, американская мысль - необычайно отстала; в то время, когда Соланас писала свой скандальный манифест, полемизируя с Фрейдом, оный в Европе был глубочайшей архаикой, давно осмысленной и критически оцененной - сначала Юнгом, затем Лаканом, Фуко и, наконец, Жижеком; апропос, в 2017/18 годах США внезапно разражается сенсационными изданиями, посвящёнными Штирнеру; - (фейспалм)...; интересно, гринго хоть до Конфуция дошли или ещё нет? то, что я читал из американских современных эссе - это просто ахтунг, пещерный век; только законченный идиот будет искать в Америке какую-либо мысль^
^ я много раз отмечал - и повторю это ещё раз - принципиальную невозможность полноценного размышления на французском и английском языках - именно поэтому _их_ мысль так резко отделяется от т.н. "континентальной" (т.е. немецко- и русскоязычной); южноевропейский ареал, т.е. латиняне и переднеазиаты, представляют собственную, отдельную форму мысли - афросредиземноморскую (включая Ближний Восток)
Комментариев нет:
Отправить комментарий