Цхопин

С Моцарта начался тот мерзопакостный похабный тон в академической музыке, который с какого-то перепуга назвали "романтическим".



Он настолько невыносимо бл*дский, что я не представляю себе, как это вообще можно выслушивать. Впрочем, именно бл*ди эти помои и любят.

Если стврая музыка (до 1750 года) представляла две проформы - музыка духовная и музыка свтская, то теперь появилась музыка развлекательная или праздная, представляющая собой регресс светской музыки как музыки знати. Для масс это было слишко сложно, слишком прихотливо. слишком строго, им нужно было что-нибуь попроще, попохабней. Так появились все эти Моцарты, Цхопины и прочие отребья - неизменно плебейского происхождения. Как холопы-выскочки, они были преисполнены невероятого чванства, кое, скажем, было начисто чуждо таким великим творцам, как Бухстехуде и Бах, и ничего, кроме этой дешёвой пртенциозности похабные "романтики", в сущности. не представляли. Конечно, русская композиторская школа была как-то поприятней, потому что, во-первых, представлена она была, за вычетом шумной пустышки Прокофьева, практически без исключения родовой знатью (Чайковский, Мусоргский, Рахманинов, Римский-Корсаков, Стравинский и др.). а во-оторых, в ней было очень много фольклорного, душевного - это была живая, в хорошем смысле народная музыка  Жанр романса - а русских их не одна тысяча - представлял аристократическое толковнаие фольклорной музыки, что составило значительную часть русской культуры, к нынешним дням бесследно исчезнувшей в кошмарной субпродукции всяких там бессмысленных дворняжек (это ж как нужно выродиться, чтобы джаз с рэпом показались "искусством, навеянныым музами"?..).

Но на этом всё не закончилось. Академическая, пост-духовная музыка в новом времени (с 1900) выродилась в полнейший маразм, называемый "авангардом" ("венская школа", Штокхаузен и т.п.), а развлекательная музыка стала популярной, лишившись даже формальных претензий на искусство, которые побуждали шумных посредственностей, вроде Бетховена и Вагнера, презентовать всеядным праздным массам, для которых то лучшее, что ныне модно,  свои убогие поделки (мне кажется, только при полном отсутствии чувства вкуса в них можно что-то находить, и я до сих пор не знаю, что там находят)), представленные ныне в проформах джаза, шансона, рэпа и "рокапопса". Фольклорный компонент же исчез полностью. Абсолютно в любой стране и на любом языке поп-музыка звучит совершенно одинаково. Вы можете различить немецкий рэп от француского только по языку, поскольку ни к какому народу специально оный рэп не относится; изначально это были просто матерные частушки социальных низов в американских гетто. - И это то, на секундочку, что звучит в эфире процентов эдак на 50 в любой стране. Конечно, кроме консервативных в этом плане мусульманских стран. Известно, как они относятся к американской "культуре", хотя это и не вполне справедливо (фольклорная музыка Штатов прекрасна, есть и своя классическая школа - те же духовные гимны, те же клавиры, ничего специально иного; американский же фольклор напрямую происходит от музыки шотландских поселенцев Аппалачских гор (штаты Огайо, Теннесси, Алабама и др.); от этой же музыки происходит и американская эстрада (блюграсс Кентукки с 1940-х гг.); в культурологии Америка до 1950-х годов считалась частью европейской культуры ввиду сильного влияния шотландской, немецкой, русской и других европейских культур; впоследствии Америка подвергнется тому же культурному геноциду (вырожденческая революция 1970-х), что и Европа с 1960-х и Россия после 1991-го).

Особенно характерно для после-Баховских композиторов их сугубая ресентиментность. Если Бах был человеком крупного масштаба даже внешне, у него была прекрасная семья и сильное здоровое потомство, а лицо его не покидало выражение спокойного величия и довольства, то уже Моцарт представлял какую-то патологичность - он был мелкого, почти карликового роста, его блкдное плебейское лицо постоянно нервно дёргалось, а сам он легко впадал в истерику. Он был настолько омерзителен светским аристократическим кругам, что его старались не замечать, что вызывало глубочайшую и острейшую ресентиментую обиду. И чем более Моцарт терзался этой обидой, тем более он старался казаться заметным, что порой проявлялось в какой-то истеричнсти его "синфониа". То же Цхопин - бледный, чахлый. нервозный выродок. едва стоящий на ногах (позже его взяла в оборот мужиковатая французкая быдлосамка, мигом сделавшая дурака своим личным баборабом), напоминающий скорее обиженного ребёнка, который всю жизнь жаловался и канючил, своим "творчеством" фактически уговаривая всякого, чтобы его пожалели, чтобы увидели, какой он ранимый...) Вот как, объясните мне, эта ресентиментная мерзость может фигурировать в таком веиколепном жанре, как Музыка? Я категорически отказыааюсь и не желаю воспринимать таких ничожеств как чуть ли не "продолжателей" дела Бухстеуде, Баха, Пахельбеля, Зеленки и других почтенных патриархов. Да, это была другая эпоха, но в каком смысле? Искусство всегда одинаково, либо это не Искусство. Спору нет, такие крупные композиторы, как Ф.В. Ницше, оставались верны старой-доброй музыке, но они и выступали всегла против персон типа Вагнера. Интересен в этом плане роман Верфеля "Ведри" (моя любимая книга), в которой очень глубоко раскрывается этот антитезис, в частности в противопоставлении оного Верди и Вагнера, хотя они не был никогда знакомы. "Романтизм" представлен как "бесплодный и куколдовый дух севера" против торжествующей полноты и избытка Юга, где женщины эффектно-прекрасны, а мужчины мужествнны и пылки, Юга с его Барокко и детьми Солнца, вроде вечно счастливого Россини, "любимого дитя Италии". Юг - это серенада любви и ненависти, север - пресное и стерильное нытьё (типа баллада) ни о чём. Цхопин - чахлый детёныш севера, представляющего вечный недостаток, вечную недоделанность, вечную неполноту. Отсюда их "Традиция", как там это назывется, "вылыкава норда", хотя родина этих самых нордов - вообще-то Турция, древняя Анатолия, родина Аполлона (покровителя всех ремёсел и искусств, включая музыку). Хоть бы с темой ознакомиись, прежде чем нести свою вечно бесплодную "нордическую" чушь. Верфель называет север "Царством Люцифера", вечной Луны, системы, холодного, механического порядка, извращений из-за холодности крови, вечных "измов" из-за неживого мышления, вечного морализма и вечной стерильности, унылых, навевающих тоску пейзажей и некрасивых людей с тусклыми бецветными глазами и с чертами наследственного алкоголизма на лицах с безвольными слюнявыми губами маменькиных, да и не только маменькиных сосунков. Не враждебность вызывают они, а скорее брезгливое сожаление. И как скорее хочется венуться к родному Солнцу Юга! (чёрт бы его побрал, заметим, если переваливает за 40:))

Да, почтенные синьоры, нам, Южанам, трудно проникнуться мотивчиками севера, и все эти их Моцарты и Цхопины всегда буду чужды нам, рождённым под Солнцем Юга. Есть ли смысл думать о том, зачем это нужно вообще? Отчего взялось это противопоставление? Смысл какой в этом? Так ли уж необходима Луна для сиятельного Солнца? Скорее нет, но вот Луне Солнце нужно определённо, и даже то, что там рождается кое-как на севере, есть лишь слабые и вторичные отблески Солнца Юга - то же Барокко, только совершенно уже обесцвеченное, та же Романтика, но уже без всякой страсти, то же Искусство, но уже не вдохновленное Аполлоном, а рождённое механической нотной системой. Север, "вечный норд козлищ", сам по-себе бесплоден и до бесконечности уныл. Степь да степь кругом, тайга без конца и края, снег, снег, снег... И Солнце там не греет и птицы не поют.