Шеклтон: профессиональный лузер

Спасаюсь от чудовищной жары, читая книги Шеклтона об его Антарктических походах, - пытаюсь проникнуться, так сказать. Шеклтон, прямо скажем, не мой герой - я называю его "профессиональным лузером". (Для всех, понятно дело, у меня найдётся эпитет (швед Андре - "феерический идиот", капитан Скотт - "мой герой", Амундсен - "наглый читер", т.п.)) Тогда, когда он был участником других походов, неизменно становится обузой (в команде Скотта он был единственным, кто умудрился заболеть цингой), а когда командовал сам - всё с грохотом, с треском обламывалось. Я не знаю, в чём тут причина - Шеклтон был ирландец и ультрамазохист (то и другое неизбежно привело его к тяжёлому алкоголизму после крушения всех начинаний, за которые он брался), он никак не мог понять, что для достижения серьёзных целей нужно чем-то жертвовать - собой и другими, причём делать это спокойно, взвешенно и мужественно. Шеклтону же, как кажется, просто нравилось страдать, причём тяжело. Уже одно то, что он при больном сердце обрекал себя на сверхнагрузки, - у него было несколько инфарктов (последний - в 47 лет - убил его), - показывает, что он не особо стремился к серьёзным целям, а просто таким образом истязал себя. Опять же, он с некоторого времени беспрестанно пил шампанское, методически вгоняя себя в гроб. И мне даже не хочется думать, доставляло ли ему это хоть какое-то удовольствие и вообще хоть что-нибудь ему доставляло удовольствие (ну, музыка, женщины, хорошая компания)?.. Судя по его лицу - едва ли.

Вы б пошли с ними в разведку?...)

Тем не менее, эти две его книги ("В сердце Антарктики" и "Юг") просто великолепны. Очень рекомендую. Шеклтон, несомненно, был выдающимся второстепенным писателем, что, конечно, хоть как-то его оправдывает. Как и все выскочки-плебеи из ирландцев, неправильно трактующих суть аристократизма, он был помешан на скрупулёзности - в нём не было ни грана аристократической лёгкости и эдакого "фи", когда дело касается мелочей. Он был ехиден, завистлив и мелочен. хотя тщательно это скрывал. Я думаю, он подмечал всё с некой анальной параноидальностью, как бы всматриваясь в каждого, а не считает ли тот его сбродом каким. Это постоянное "сэр Эрнест" - о боже... Любой знатный стыдился бы этого (вспомним "гражданина Сада"). "Без формальностей, пожалуйста" - мягко сказал бы любой лорд или граф, не говоря уже о каких-нибудь виконтах и маркизах, которым по статусу положено сидеть за одним столом в кабаках с мужиками, а не корчить из себя отпрысков королевских родов. Ещё не каждый принц (великий князь у русской знати) позволит себе задирать нос перед простым людом. (Попробуйте найти хоть гран заносчивости у князя Кропоткина, например, хотя он из Рюриковичей был; о нём вспоминают как о самом милейшем человеке, которого только можно себе представить). Дворянин - это всего лишь служилый человек, не более того; король служит богу, а все дворяне служат королю. - Простая истина.

Но у выскочек всё немного иначе. Тут нужно понимать, что такое ирландец в Британской империи. Клеймо "сброда" ужасно для гордости, и рыцарский титул "сэра" тут мало что решит. Не от этого ли бежал Шеклтон в ужасные края Юга, где воображал себя на вершине мира? Поди, он даже в глаза местных пингвинов и тюленей всматривался: нет ли там пренебрежения к "ирландскому отребью"... Какой ужас, позвольте заметить вам, миледи.

Bon, но эти две его книги - просто прекрасны, подчеркну. Благодаря им, узнал так много нового об этих походах. Если у Скотта ярко и мощно проступают фигуры героев, то у Шеклтона самые замечательные персонажи историй - это лошади в первой книге и неподражаемые собаки - во второй. Люди практически не видны.

Шеклтон пишет очень подробно, и тут становится многое ясно из того, что мы себе вообразить едва ли можем. Наптимер, то, что самым ужасным в Антарктиде является не холод (он тяжел только при температурах в минус 50-60), а высотная болезнь и снежная слепота. А также - голод. Голод такой страшный, что это фактически единственное, что вообще запомнилось по окончании похода. Дело в том, что Шеклтон неправильно рассчитал рацион. Только в походе выяснилось, что им катастрофически не хватает еды. Им пришлось вернуться, не дотянув до Полюса. Во второй же экспедиции они просто застряли во льдах и затем скитались на льдинах. И там тоже был голод - страшный, жестокий. Причём команда во второй экспедиции была подобрана неважно - начался бунт, и Шеклтон был готов применить пистолет. И напрасно не применил, апропос. В этом и была его ключевая ошибка - в нём не было ницшеанской жилки ни на йоту. Если капитан Скотт о смерти старины Эванса мог лишь вздохнуть "что ж, помер Максим...", то Шеклтон стал бы плакать в подушку и мучиться сердцем. У него было много шансов стать лордом, навеки выбравшись из "ирландских отребий", но он упустил эти шансы. Их хорошо видно в его судьбе. Не мог Шеклтон - или не хотел - переступить через человеческое, даже когда был такой прекрасный шанс, как подавление бунта. Даже не самый сильный характер применил бы револьвер, чтобы заткнуть этот сброд, но Шеклтон стал кричать о контрактах и прочей бабьей лабуде. Он сильно пал в моих глазах, должен заметить.

И вообще, как я уже сказал, самые замечательные герои книг Шеклтона - это лошади и собачки. Просто потрясающие персонажи! Лошади оказались невероятно хитрыми и своенравными, а у собак был настолько ярко выражен характер, что этому мог бы позавидовать любой ирландец с титулом "сэр" ) Рождению щенков радовались больше, чем рождению собственных детей, и это можно понять. Лошади же, казалось, были главными фигурами и каким-то образом управляли людьми. Субъективно конечно, но всё же. Главными были они )

Однако нельзя не заметить, насколько драматично всё это было. Последняя экспедиция Шеклтона (1914 - 1917 гг.) оказалась последней в эре Героических Исследований Антарктики. Началась Мировая война и стало не до экспедиций. Шеклтон предложил свой корабль для нужд Военного Флота, выказав решимость отказаться от рейда в Антарктику, но из ведомства пришла лишь короткая и лаконичная ответка: "Продолжайте". После возвращении из этого рейда, заметим, они всё равно отправились на фронт, где половина из них погибнет. (Совсем не так они представляли это себе, когда жарко обсуждали вопросы военных стратегий... "Глупые гунны" оказались коварными и абсолютно беспринципными, не гнушавшимися никакими методами (ещё Ницше замечал, что немцы, известные своей малоподвижностью в фундаментальных вопросах знания, во внешней политике поразительно легкомысленны, получив прозвище "шлюшек"): они первыми стали использовать отравляющие газы, выцеливая пиксели, пуляли из снайперских винтовок (и это ещё до "Варфейса"!), на цеппелинах сбрасывали бомбы на Лондон, а Париж долбили дальнобойными мортирами; они тайком проникали в траншеи и выкашивали всех из первых в мире автоматов - славные штурмовые отряды, сами же сидели в непробиваемых железобетонных бункерах, колдуя там с вирусами, заложив основы ещё и бактериологической войны; таким образом, немцы умудрялись несколько лет сражаться на 5 или сколько там фронтов*). Шеклтон же запил и превратился в обыкновенного алкоголика. Умер от очередного инфаркта - он уже не просыхая пил - в 1922 году в возрасте 47 лет.

Конечно, я бы предпочёл изучать биографию совсем других типажей, но, к сожалению, приходится довольствоваться этим. Я уже сказал, что Шеклтон был обречён на неудачи - он не ставил всерьёз задач достижения целей, иначе легко бы переступал через пустяковые преграды, вроде бунта. Пара выстрелов и пара смутьянов лежат с пулевыми отверстиями во лбу. - Делов-то. Но Шеклтон не мог, он же был "сэр", ему нужно было что-то доказывать другим - нечто, чего он и себе-то доказать не мог, хотя и мучительно пытался, вероятно, всю жизнь... Он был слишком человек.

*    *    *

Ключевое слово этих жутких походов, как уже было замечено: голод. Это не просто желание поесть, а именно, если угодно, Антарктический голод. Чтобы понять, что это такое, вот пример из второй экспедиции: когда повар, вытерев сковородку тряпкой, выбросил её, какой-то человек поднял эту вещь и стал жадно облизывать. - Это  представить только... Ели они тюленей - одно из самых дрянных мясных блюд в мире. Тюлени питаются рыбой и мясо их также воняет рыбой. Но ели его в огромных количествах. Более того - они пили тюлений жир так, будто это был нектар богов Олимпа. - Опять же, это кажется невероятным, но это тот голод, который преследовал их.

При всех своих расчётах, Шеклтон, как я уже сказал, ошибся в должной потребности рациона. Вместо килограмма еды в день на каждого, нужно было полтора. Однако математика показывает, что в таком случае оказывается едва ли возможно тащить съестные запасы через льды и бесконечные снега. Использование собак оказалось проблемным. Лошади же оказались трудны в эксплуатации. Ну а что касается техники (мотосани, автомобили), то это просто смех один. Люди же были не в силах тянуть такой огромный запас провизии. Каждому и так приходилось тащить почти 70 килограмм, а увеличение на треть увеличило бы этот вес до 100 - слишком тяжело. Для этого и нужны были лошади - одна лошадка могла тянуть 200-250 кг., но однажды калечилась, заболевала или просто отказывалась идти, устав до предела; пуля в голову заканчивала её путь - столь же тяжкий, сколь и безвестный.

Солдаты Первой Мировой изображают фигуру лошадки
в память о скорбной доле, выпавшей этим созданьям...

В какой-то момент вся тяжесть груза падала на людей, и они пытались изо-всех сил использовать хоть что-то, что им бы помогло сэкономить силу, а значит энергию, а значит и еду. Они ставили на сани паруса, и это - при попутном ветре - помогало. Однако надо понимать, что в Антарктиде структура снега совсем иная, чем известная нам. Снег там никогда не тает, а потому нет наледи. Снег очень вязкий и рыхлый, по консистенции напоминающий песок, при ходьбе ноги проваливаются на глубину 25-45 сантиметров. (Из-за этго техника там и не годилась, даже при мощных моторах). Плюс жуткие ветра - Шеклтон говорит о скорости ветра в 120 км. в час. Плюс темнота, как в Бездне, и полное отсутствие теней, из-за чего буквально носом утыкаешься в валун, не видя его. Часто проваливались в трещины и вытаскивали затем (все были связаны верёвкой, понятно). - Кошмары этих походов очень трудно вообразить, но в жаркое время чтиво самое то. Просто потом немного мучают кошмары и тянет блевать.

Все разговоры только о еде. Они придумывали рецепты и живо обсуждали их под общий гул одобрения. Они обгрызали кусочки сухарей по краям и пытались откладывать на потом, но это "потом" случилось только один раз - день Рождества был единственным, когда они наелись досыта. Всё остальное время - месяц за месяцем - был только голод, нездоровый, тяжёлый, Антарктический.

Шеклтон ошибся в том числе в подборе рациона - вместо сыра нужно было взять как можно больше шоколада. Шоколад это энергия, он насыщает, прекрасно хранится и легко делится. Сыр же весь искрошился и его делили ложками (две столовые локжи каждому - порция); он был вкусен, но не насыщал. В остальном сэр Эрнест мыслил правильно. Он был прав, когда решил, что непросеянный хлеб, в котором была треть клетчатки, будет лучше насыщать, чем хлеб лучшего качества. Также он заметил, что маис (кукурузная мука грубого помола) в желудке разбухает и потому вызывает чувство насыщения. К сожалению, маис варится долго, а топливо нужно было экономить; плохо же проваренный маис вызывал некоторые боли в желудке. Наконец, выяснили, что самое лучшее мясо - конина, так что решение взять в поход лошадей было правильным. Другое дело, что было очень тяжело их убивать. У лошадок был настолько потрясающе выражен характер и настолько с ними сдружились люди, что у многих начиналась депрессия после "пускания в расход" очередной лошадки. Однако только благодаря им удалось и пройти столько в этом белом аду. - Это мясо оставляли для обратного пути, и затем с такой благодарностью вспоминали имена этих лошадей, вздыхая и, вероятно, пуская скупую слезу. Я бы это простил.

С собаками же вообще - эпопея! Шеклтон, похоже, искренне любил собак (как и всякий хороший человек, да). Я не припоминаю, чтобы кто-либо в литературе настолько живо и ярко описывал собачьи характеры. При всех сложностях содержания этой древней - она чуть ли не самая древняя в собачьем племени - породы (эскимосская лайка - анг. eskimo dog), это полностью искупалось положительными эмоциями. К собакам относились ревниво - каждый давал новорожденным щенкам то имя, которое хотел. Шеклтон всех их упоминает, замечая, что по этим именам легко догадаться о том контингенте, который был в экспедиции. У собак был невероятно интересный нрав, при том, что это самая, вероятно, хулиганистая порода (лайку крайне не рекомендуется держать в доме - она разгромит всё!). Но из-за этого и было нескучно. Тут даже трудно сказать, кто доставляли объективно больше хлопот, лошади или собаки, факт остаётся фактом: те и другие были, по-сути, мясным запасом. Едва ли кто-то думал об этом именно так, - добрые англичане предпочли бы жевать замасленные тряпки, чем собачьи печёнки, - но так оно и было на деле. Конина оказалась самым лучшим мясом, повторю, для данных условий. Собачье же мясо это вообще деликатес, как известно.

Характеры людей - смазанные пятна. Тот повредил то, этот повредил сё - хлюпик на хлюпике. Я предпочитаю видеть характеры друзей Скотта - вот это были кремни! Шотландская порода, ёпрст. А вот на ирландцев я бы особо полагаться не стал, если честно. Слишком много примеров, показывающих их ненадёжность.

Тем не менее, да здравствует Ирландский виски! Я пью исключительно из прямых поставок из Дублина ))

__________
* Если посчитать, то сколько получается? Восточный - против русских, юго-восточный - австрийский (т.к. австрияки терпели унизительные поражения от сербов, русских и румын, из-за чего немцам пришлось воевать и там), южный 1 - против американцев (дислоцировались на северо-востоке Франции), южный 2 - против французов, южный 3 - против бельгийцев и англичан (северо-запад Франции и часть южной Бельгии), западный - война на море (двумя видами вооружения - подлодками и бронёй на воде). Получается 6. Если разделить войну на море на фронт Атлантический и фронт Северный, то тогда 7. Кстати, именно там, на Севере, в Киле, вспыхнул социалистический мятеж, подорвавший военную мощь Второго Рейха. - Северяне никогда не поймут, что такое радость гибели в бою, чтобы избежать мерзости переживания поражения. Не было никаких оснований прекращать, пока есть хоть одна винтовка и хоть один патрон. Нет патронов - штыком коли, нет штыка - прикладом бей! Разве южанин Онода Хироо думал о поражении? Никогда. А русские южане? В Сталинграде не было ни одного неразрушенного здания, но руины стреляли, а 15-летние подростки со смехом бегали и собирали оружие (пока немцы и их не начали убивать). Что было бы, если б они сдались, сбежали б куда-нибудь в Биробиджан и Ташкент? Только мерзость поражения. Нет вообще никаких оснований для "сдавайс". Это немыслимо.

Русские южане-киндеры собирают трофеи,
хутор Синеоковский, Сталинградская область
https://tos-sineok.livejournal.com/86251.html
https://waralbum.ru/199618/
https://waralbum.ru/383067/