Николай Кооль, эстонский поэт и комиссар

Сегодня, 4 ноября, родился эстонский поэт Николаай Мартыынович Кооль (это я шучу по поводу Николаай Мартыынович). Подобно Рембо, он рано оставил отчий дом и пустился в странствия в неведомые края. В возрасте 16 лет он вступает в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, которая и стала его доброй и дружной семьёй. Четыре года пламенный певец революции давил контру в войсках специального назначения, а затем занялся самообразованием. Самая отсталая страна Европы, находившаяся где-то на задворках цивилизации, Советская Россия проявляла феноменальные успехи в образовательном и экономическом росте, несмотря на то, что целых 150 лет находилась в условиях тотальной деградации, о которой с таким отчаяньем и тоской говорили Чехов и Бунин, настолько ситуация была безнадёжной.

Именно в это время, в возрасте 22-х лет пассионарный сын эстонского народа пишет своё знаменитое стихотворение, ставшее впоследствии поистине народным хитом. Николай Кооль - классический пример "поэта одного стихотворения", хотя, конечно, талантлив был необычайно и всё время много писал. До начала Великой Отечественной Войны Кооль, как было сказано, учился, а затем снова пришлось повоевать - сначала командиром роты, а затем - комиссаром в Эстонском Стрелковом Корпусе. Но даже война не могла отвлечь Николая от творческой работы - на протяжении военного времени он занимается переводом эстонского эпоса "Калевипоэг". После войны Кооль продолжил преподавательскую деятельность, которая длилась с 1948-го года по 1960-е. Умер поэт в 1974-м году.

Стихотворение, прославившее его, известно, я полагаю. категорически всем. Это удивительная баллада "Там, вдали, за рекой". Как и все свои ранние вирши, Кооль опубликовал стих под псевдонимом Колька-Пекарь, поэтому-то авторство оказалось незамеченным. Стих мгновенно стал народным и сразу же сложился в песню. Автором этой композиции называется композитор Александров, но на самом деле это был старый казачий мотив. Естественно, Александров внёс свои аранжировки, но мелос является подлинно народным. Впрочем, как и всё раннее советское творчество, ибо это всё были люди из народа - русского, эстонского, чувашского и любого другого. Ранняя поэтика революции (1918-1924 гг.) поистине великолепна, причём не только в Советской России, но и в европейских странах и в США, где также было мощное социалистическое движение, которое удалось подавить только пулемётами, - с этих пор участь доброй Америки была решена, увы... (Можно сказать, что и участь Советской России также была решена, когда большевики-пассионарии сменились партийными приспособленцами (из которых многие были вовсе не из народа, а из всё той же буржуазии), которые попросту залезли на шею народа как новая "элита" - такая же, как и прежняя. Разницу нагляднее всего демонстрирует воинское приветствие: если у большевиков это было "Служу трудовому народу!", - всё для народа, всё для людей, - то у коммунистов это было "Служу советскому союзу!", то есть всё для союза, всё для нужд партии; в Европе, где революция также победила, произошло всё то же самое - пассионарии были перебиты и наступила партократия; а затем эти два блока столкнулись, как им и было приказано мировым капиталом, который единственно и выиграл в этой войне, получив баснословные дивиденды).

Трогательная и грустная история погибшего молодого красноармейца, сомкнувшего очи где-то в "укрАинской степи", необычайно полюбилась всему трудовому народу - бесчисленные перепевки и интерпретации повторили судьбу другого "а-ля народного" хита - "Трансвааль" (я скажу несколько слов об этой песне в дополнении к этому очерку). Мелодия, как уже было сказано, является скорее всего перепевкой казачьей песни "За рекой Ляохэ" времён Русско-Японской Войны 1905-1906 гг.





Поскольку песня не требует аккомпанемента, её исполняли при всяком случае все, кому взгрустнулось. В кабаках и на привале, да и просто в застолье люди грустили о молодом бойце, погибшем в степи под небом грозным, овеваемый холодным ветром. Это очень живо представляется, и легко этим проникнуться. Ну а под сакэ или что вы пьёте там - так в самый раз )

Парадокс этой песни заключается в том, как она умудрилась стать маршевой - вот в чём феномен-то. То есть настолько полюбилась песня красноармейцам, что они вышагивали под неё, будто под речёвку. Поразительный случай, несомненно... (Я так понимаю, они просто маршировали и пели, то есть песня - сама по-себе, а марш - сам по-себе).

И не только красным она полюбилась, но и белым тоже. Естественно, про комсомол там не было ни слова, но концепт такой же. Честно говоря, трудно читать это без здорового хохота во весь голос.

Вот же свиньи, про "Россию" что-то там закудахтали, когда после 150 лет рабства русские взвыли просто и взялись за томагавки или что там у них было под рукой. И полетели кубарем все эти вонючие "блаародия", визжа и канюча что-то там (так до сих пор и ноют, обиженки никчемные).

Кто-то их моих, кстати, был за этого Деникина. Думаете, в бою пал? Как бы не так, весь полк умер от тифа. Сначала они драпали, потом ещё раз драпали, потом их загнали куда-то в болота и там они все подохли от тифа, сколько их осталось к тому времени. Много раненых, которых некуда девать, медикаментов нет. Вот и вся их блаародная война. Вояки те ещё. Только карательные рейды по тылам и получались. Надавать крестьянам по шапкам - это они умели и любили. На том же Дону казаки устроили такое жуткое феодальное рабство, что Советской Власти просто ничего не оставалось, кроме как проявлять социальный геноцид. Только уже не к крестьянам, а к этим "феодалам".

Я не думаю, что в годы Гражданской Войны было много сочувствующих белым, хотя народ по природе своей пуглив и постоянно метался. "Предателей" в этой войне не было, поэтому по сто раз могли переходить со стороны на сторону, как это иронично обыгрывается в одной песенке Монгол Шуудан.



Вся битва шла на идейном направлении - большевики были пассионариями из народа, а белые - давно выродившимся буржуазным сбродом. Были ли у них шансы? Судя по тому, как жёстко их отымели в две стороны японцы и немцы, "блаародия" вообще забыли о том, что нобилитет - это потомственное воинское сословие, а не балы-маскарады и педерастия. Новой военной аристократией стали такие, как Николай Кооль. Их время пришло, они просто сказали: "Мы здесь главные!", и никто ничего не мог возразить...

В общем, такова история этой удивительной песни, которую сегодня хотелось бы вспомнить.

В завершение я хотел сказать об ещё одной "жалостливой" песне, которая также была народной и имела огромное количество перепевок. При этом автора стиха никто не знал.

Это песня "Трансвааль, Трансвааль, страна моя" (1899), автором которой была Галина Галина.



История голландских крестьян, которым пришлось взять в руки оружие, чтобы отражать жестокие атаки английских регулярных войск, необычайно тронула русский простой народ. Эта песня была необычайно популярной в Российской Империи в начале прошлого века - её пели все шарманщики страны на улицах и в кабаках. Автора, конечно же, никто не знал, и всякий был волен петь так, как ближе его сердцу.

Что касается Галины Галиной, то она рано исчезла из творческой среды и судьба её неизвестна. Предположительно, умерла в блокадном Ленинграде в 1942-м году.